Как я случайно сдала своего отца иммиграционной службе
Рассказывает Вивиана Андазола Маркес
В этом месяце мой отец и я поехали в миграционную службу в Сентенниал, штат Колорадо по формальному делу. Я вызвалась вести машину, потому что отец очень нервничал и был слишком возбуждён, чтобы сесть за руль. «Сколько мы ждали этого дня?» – спросил он меня. Ему сказали прийти на финальное интервью перед одобрением постоянного вида на жительство.
Но визит превратился в кошмар. Несколько часов спустя после нашего приезда я осталась одна, в непонимании. Моего отца задержали и начали оформлять его депортацию.
У моего отца не было документов, но он жил в США с 1998 гола. Он растил четырёх детей, все они граждане США, зарабатывая работой на стройке. Он платит свои налоги и живёт по правилам. Он всегда был превосходным гражданином, хотя, конечно, он не мог себя так называть.
Независимо от своего статуса он заслужил право тяжело трудиться без постоянной тревоги быть арестованным. Его дети, из которых я самая старшая, заслуживают такого же душевного покоя.
Много людей не могут дождаться, когда им наступит 21 год, и они смогут начать пить. Для меня это был день, когда я наконец смогла подать правительству прошение о смене иммиграционного статуса моего отца. Я отправила бумаги в феврале и думала, что начну крепче спать по ночам, не беспокоясь о “la migra” (иммиграционной полиции) каждый раз, когда звонил телефон.
Восемь месяцев спустя, мой отец и я явились в иммиграционный отдел с нашим адвокатом и папками полными сопровождающими документами. Сотрудница службы сказала нам, что наше заявление будет одобрено, но не в тот день. Мы поняли, что дело затягивается, но настроение у нас не упало: сотрудница сказала отцу как узнать о своих правах законного постоянного резидента и подтвердила, что отец уплатил все положенные пошлины.
После того, как сотрудница несколько раз выходил из кабинета, что-то изменилось в её отношении, и в помещении стал нарастать дух неуверенности. Она попросила меня выйти. Я не хотела, и она обратилась к отцу и попросила его сказать мне, чтобы я вышла. Я сказала себе, что просто становлюсь параноиком и вышла. Пока я ждала, три иммиграционных агента вошли в кабинет и арестовали моего отца.
Когда появился наш адвокат, его лицо сказало мне всё, что мне надо было знать. Земля ушла у меня из-под ног.
Мой отец хотел следовать правилам. Он пытался изменить свой статус с помощью родных с 2001 года. Мы заполнили нужные бумаги, уплатили пошлины и собрали все необходимые справки, только для того, чтобы моего отца вытащили из маленького кабинета и закрыли в камере. Иммиграционная служба могла дать моему отцу его вид на жительство по рекомендации нашего иммиграционного офицера. Вместо этого, мой отец, человек, который платил налоги каждый год, не имел криминального прошлого и один кормил четырёх детей, не был выпущен под подписку или залог. Он всё ещё находится в изоляторе в Авроре, штат Колорадо, и ждёт депортации, если только иммиграционка не отменит решение о его выдворении.
Это похоже на нездоровую шутку, что в Йельском университете, где я учусь на старшем курсе, моя специальность – этничность, раса и миграция. Я часам дискутировала, изучала и пыталась создать более справедливые иммиграционные правила. Но ничего из этого, ни мой тяжёлый труд, не поможет. Это не освободит моего отца.
То, что с ним случилось, не является правильным исполнением закона – это жестокость. Это история не только про моего отца. При Трампе каждое лицо, живущее в США без документов – это цель, первый в очереди на депортацию. Это чудовищная ошибка национальной безопасности. Так как его администрация порождает всё больше недоверия и страха в наших районах, это не способствует честности людей при общении с правоохранительными органами. Люди без документов хотят сотрудничать с законом, но для них нет возможности делать это, не подвергаясь опасности быть задержанными и выдворенными.
Как много семей типа моей находится под угрозой глубоко несовершенной иммиграционной системы США, которая в принципе работает по ситуации. Если соблюдение закона важно, то разделение семей — это неверный способ для исполнения закона.
