Последние семь недель принесли море изменений в экономическую политику США. Эра фискальной экономии прошла, а эра крупного дефицита вернулась. Вопрос на триллион долларов в том, как это повлияет на экономику.

В краткосрочной перспективе ожидайте что-то вроде сильнейшего экономического роста, которого страна ожидала много лет, и немного слабой, но реальной выгоды от большого предложения государственных облигаций миру, который жаждет получить их.

В среднесрочной перспективе сегодня выше риск роста инфляции и более высоких процентных ставок – опасения, которые стояли за крутой распродажей на рынке акций в последние семь недель.

В долгосрочной перспективе США грозят две суровые проблемы. Они могут оказаться не особо способными победить следующую рецессию или неожиданный кризис. А более высокие выплаты процентов могут стать обузой для федерального казначейства и экономического роста. Это несомненно верно, учитывая, что растущий долг появляется в то время, когда экономика уже сильна и расходы на выплату пенсий бэбибумерам начинают увеличиваться.

Трудно переоценить какими резкими стали изменения.

Когда бюджетный комитет Конгресса в последний раз предсказывал фискальное будущее нации в июне, он предвидел дефицит бюджета в 689 миллиардов долларов в фискальном году, который начнётся этой осенью. Аналитики теперь считают, что сумма будет около 1,2 триллиона долларов.

Одна из главных причин — это налоговый закон, принятый 20 декабря, который по оценкам сократит федеральную выручку примерно на 1,5 триллиона долларов в течение следующей декады, или один триллион если способствующие росту экономики эффекты, смоделированные Объединённым налоговым комитетом, будут приняты во внимание. Бюджетная сделка, принятая рано утром в пятницу, включает 300 миллиардов долларов новых расходов в течение следующих двух лет на все виды правительственных программ и 90 миллиардов на устранение последствий стихийных бедствий без соответствующих удержаний по любым статьям бюджета.

При жёсткой перестановке с 2010 до 2016 год, когда республиканцы в Конгрессе настаивали на сокращении расходов и администрация Обамы требовала увеличения налогов (или, более точно, допустить завершение действия налоговых льгот администрации Буша). Эти шаги на фоне улучшающегося положения в экономике, сократили дефицит бюджета с примерно 9 процентов ВНП в 2010 до 3 процентов в 2016.

Почти в любой экономической модели, которую можно выбрать, новая эра фискальной расточительности создаст краткосрочный экономический рост. Например, «Эверкор Ай Си Ай», исследовательское подразделение инвестиционного банка «Эверкор», оценивает эффект комбинации налоговых льгот и увеличения расходов на уровне от 0,7 до 0,8 процентных пунктов в пользу роста в 2018 году по сравнению с политикой, которой нация следовала прежде.

Экономисты в целом думают, что эта политика будет иметь более низкий «мультипликатор» чем она имела бы во время рецессии, когда есть больше дополнительной экономической мощности. Но это не значит, что мультипликатор станет равным нулю.

«Некоторые люди предполагают, что из-за того, что это был плохой процесс и налоговый закон реально регрессивный и не окажет краткосрочного эффекта на рост, но я думаю, что это неверно, – сказал Адам Посен, президент Института международной экономики Питерсона. – Мы не должны неверно воспринимать какую-бы ни было неприязнь, испытываемую кем-то к составу пакета из-за абсолютно ошеломляющего эффекта мультипликации».

Говоря другими словами правительству будет очень трудно вкачать дополнительные полтриллиона долларов в экономику за один год без ответной дополнительной экономической активности.

Ещё одним положительным краткосрочным моментом для глобальной финансовой системы может стать эффект от миллиардов долларов в виде облигаций, выпущенных казначейством. Годами мир ожидал того, что некоторые аналитики называют «безопасным сокращением активов», слишком малого количества правительственных облигаций и других инвестиций, считающихся надёжными относительно спроса.

Это, вероятно, стало фактором понижения процентных ставок и слабого роста развитого мира. Увеличение числа гуляющих казначейских обязательств может снизить это давление.

В течение следующих двух-трёх лет дела могут пойти более мрачно. Будущее будет зависеть от реакции экономики на дополнительные экономические стимулы и как Федрезерв ответит на это.

Большой вопрос в том, будет ли у экономики возможность расти без возникновения высокой инфляции. Уровень безработицы уже упал до 4,1 процента, поэтому уже нет толп безработных, которых можно снова погнать на работу. Это значит, что есть шанс, что приток дополнительных денег в экономику не пойдёт на её рост, но поднимет зарплаты, а за ними и цены для потребителей.

Если это произойдёт, Федрезерв практически безусловно поднимет процентные ставки сильнее, чем планирует, специально создавая торможение экономики, чтобы попытаться сдержать увеличение инфляции. При таком сценарии очевидные выгоды налоговых льгот и роста расходов не продлятся долго.

Но уверенности в том, что это произойдёт, нет. Возможно, что у США потенциал роста больше, чем предполагает эта модель. Возможно, налоговые льготы для корпораций и меньшие ограничения для бизнеса принесут больше капитальных инвестиций и высокую производительность, как настаивают консерваторы. Возможно несколько миллионов человек трудоспособного возраста, которые ушли с рынка труда в прошлые годы, вернутся, создав более мощный экономический потенциал.

«Реально большой знак вопроса у нас по поводу того, насколько слаба экономика, – сказал Дональд Маррон, учёный Института урбанистики, который раньше исполнял обязанности директора Бюджетного комитета Конгресса. – Если вам нужны обычные меры, безработица, похоже, реально низкая, но с другой стороны если вы оглянетесь на то, что мы думали о потенциале экономики несколько лет назад, мы можем иметь пространство для роста».

Государственный долг уже рос относительно размера экономики до заключения новых налоговых и расходных сделок. Теперь он, вероятно, станет расти быстрее. Бюджетный комитет Конгресса предположил в прошлом июне, что отношение национального долга в ВВП увеличится до 91 процента в 2027 году с 77 процентов в 2017.

Бюджетный комитет Конгресса не обновил эти данные, чтобы отразить их в новых налоговых и расходных документах, но Комитет по соблюдению федерального бюджета предполагает, что они составят от 99 до 109 процентов, в зависимости от того, окончится ли действие положений налогового закона в назначенный срок.

Но эти цифры не абстрактные. Вопрос в том, какой эффект может иметь высокая долговая нагрузка для американцев в 2017 году и далее.

Высокая цена обслуживания долга велика. Налогоплательщики по прогнозам в 2027 году заплатят 818 миллиардов долларов в виде процентов за год до уплаты налогов и увеличения расходов, то есть 2,4 процента ВВП. Эта сумма предположительно будет выше, потому что налогоплательщики будут платить проценты по более высоким долгам, и, вероятно, по более высоким ставкам.

Существует некоторая точка, в которой размер долга, взятого правительством, вытесняет частные инвестиции. Если предположить, что источник долговых фондов имеет предел, ни один доллар, занятый правительством, не может быть предоставлен домовладельцу, взявшему ипотеку или расширяющемуся бизнесу. На практике это означает, что поток заёмных средств неограничен – домовладения, например, могут сэкономить больше при высоких процентных ставках, а иностранный капитал может попасть в страну.

Более высокая цена большого национального долга может зависеть от того, насколько гибко законодатели ответят на будущую рецессию или кризис. Если США вступят в большую войну или окажутся в глубокой рецессии, точка старта в смысле долговой нагрузки будет намного выше чем она была в начале войны в Ираке или финансового кризиса 2008 года.

«Это вопрос риск-менеджмента, – сказал Посен. – Нам нужна фискальная ёмкость для другого».

0

0