Когда правительство Южной Кореи объявило на прошлой неделе, что оно начинает работу над формальным мирным договором с Северной Кореей, который будет обсуждаться на встрече 27 апреля, его так называемая Солнечная политика начала путь в стиле владельца циркового балагана П.Т. Барнума, дипломатии типа «лох не вымрет».

Битва в Корейской войне завершилась в 1953 году всего лишь перемирием и официальные лица Южной Кореи призывают к «постоянному миру». Но это даже не нереально надеяться на то, что Ким Чен Ын, лидер Севера, предложит Югу реальный и долгий мир. Это иллюзорно.

Если прошлое чему-то учит, Север предложит Югу невыполнимые разглагольствования. И если Юг купится на липовую уловку по поводу мира, он подставит себя под дальнейшие манипуляции правительства в Пхеньяне, не только по поводу своей внутренней политики, но потенциально в плане его альянса с США.

Давайте начнём с очевидного. Мирное соглашение между двумя странами – это правовой документ, который требует от одного суверенного государства признать право на существование другого суверенного государства. (Вспомните соглашение 1978 года в Кемп-Дэвиде, когда Египет согласился признать Израиль). Сегодня же Северная Корея не может сделать то же самое с Южной Кореей, не в последнюю очередь из-за того, что экзистенциальной целью её правящей семьи, Кимов, всегда было стирание Южной Кореи с лица земли.

Эта цель была причиной неожиданной атаки Севера на Юг в июне 1950 года, что породило Корейскую войну. И это было главным фокусом северокорейской внешней политики с момента прекращения огня в 1953 году в ходе этого до сих пор незавершённого конфликта. Это основная цель, вплавленная в саму суть государства, чётко зафиксирована в положениях и идеологии Пхеньяна.

Устав Рабочей партии Кореи, правящей партии, от 1980 года, определяет свою «настоящую задачу» как «национальное освобождение и народную демократию на всей территории страны», что означает весь Корейский полуостров. Конституция Северной Кореи объявляет «объединение страны» «верховной национальной задачей» и даёт правительству задание «завершить дело революции Чучхе». Чучхе это доктрина, возвеличивающая видение объединения всего корейского народа само собой разумеющееся в виде «независимого социалистического государства», руководимого Пхеньяном.

Для Северной Кореи завершение войны с Югом и признание Юга законным равноправным правительством на полуострове станет прекращением квеста, который оправдывал правление семьи Кимов в течение трёх поколений. Решение поставит под вопрос почему именно Северная Корея должна получить власть. Это будет угрожать системе, станет ошибкой масштаба цепи просчётов Горбачёва, которая погубила Советский Союз.

Таким образом Север вместо того, чтобы принять законное (и потенциально дестабилизирующее) мирное соглашение, скорее всего снова сделает то, с чем он ушёл с предыдущих встреч с Югом: размытые, полные надежд цели в совместно подписанных, но абсолютно невыполнимых официальных заявлениях.

У Сеула и Пхеньяна в этом плане долгая история. В 1992 году было Соглашение о примирении, отказе от агрессии и обмене и сотрудничестве между Югом и Севером, а также Объединённая декларация денуклеаризации Корейского полуострова. На исторической встрече в 2000 году была Совместная декларация Юга и Севера, после которой президент Южной Кореи Ким Де Чжун, как известно, заявил: «Больше не будет никакой войны. Север больше не будет требовать силового объединения, а мы в то же время не будем причинять никакого вреда Северу».

А в октябре 2007 года была так называемая «декларация мира», принятая восьмисторонним соглашением, подписанным Ким Чем Иром и президентом Но Му Хёном. «Юг и Север признают необходимость завершения нынешнего режима перемирия и создания режима постоянного мира», – говорилось в нём.

Не вдаваясь в подробности, все эти сделки в дальнейшем попали в корзину для мусора. Северокорейские обещания в них ничего не стоили, более того, они были лживыми. Эти соглашения, похоже, только до поры сдерживали силу, и на самом деле не очень долго, когда Пхеньян в одностороннем порядке не решил игнорировать, нарушать или отозвать их.

Это поведение полностью вписывается в ядерную дискуссию Северной Кореи с США и её участие в шестисторонних переговорах. В её сценарии переговоров правит ситуационная этика. Принятие внешних ограничений северокорейской силы считается не только глупым, но и абсолютно непатриотичным.

Как это ни прискорбно, правительство Южной Кореи сейчас, похоже, готово проглотить очередную порцию наживки. Перед запланированным на этой неделе саммитом в обмен на мирный мост в никуда, оно уже согласилось убрать со стола права человека. (Трамп со своей стороны дал своё «благословение» на эти позорные переговоры).

Почему это происходит, учитывая прецеденты? Потому что Солнечная политика является своего рода вековой религией в Южной Корее, по крайней мере среди её приверженцев, которые включают в себя главных игроков в нынешнем правительстве, и, как и все верования, она иммунна к эмпирическим фальсификациям. Солнечники также, похоже, убеждены, что только они могут уговорить Север встать на путь здравого смысла.

И давайте не будем недооценивать политическую психопатологию умиротворения: люди всё больше беспокоятся по поводу перспектив бесконечного конфликта с заклятым врагом и хотят верить в решения даже если их нет. (Западная Европа страдала от похожей ситуации в отношение Советского Союза в 1970-е и 80-е).

Проблема в том, что Северная Корея может отойти от своих мирных обещаний в любое время. И когда она так поступает, она будет в состоянии обвинить кого захочет в этом трагическом результате, потенциально поляризуя политику Южной Кореи, создавая напряжения в сеульском альянсе с Вашингтоном или ломая слабую коалицию правительств, которые вводили санкции против неё. Одновременно с этим Пхеньян будет держать в заложниках других участников, угрожая, что, если любое из её новых требований не будет выполнено, она выйдет из мирного процесса.

Что тогда может быть путём к реальному миру? Конкретные меры и акты создания атмосферы доверия Северной Кореей: она может уменьшить свою огромную армию, отойти от своего агрессивного позиционирования рядом с демилитаризованной зоной, избавиться от артиллерии, направленной на Сеул, допустить совместную инспекцию. В таком роде. Не говоря о реальной денуклеаризации.

Официальные лица Северной Кореи говорят, что любая сделка по поводу постоянного мира будет основана на денуклеаризации Севера и что Север согласился на это условие. Единственное, о чём два правительства не договорились, это то, что означает «денуклеаризация».

Юг и его союзники имеют в виду полный, необратимый и контролируемый процесс, в котором Север откажется о всего своего ядерного оружия. Север вместо этого сводит разговоры к «денуклеаризации Корейского полуострова», которая начинается с разрыва связей Юга с его ядерным союзником, США. А когда дело доходит до денуклеаризации дома, Пхеньян ограничивает дело вопросом ограничения вооружений: если Америка сократит свой арсенал, то и мы сократим.

Может быть.

Северная Корея – опасный противник. Давайте не будем играть с ним в притворную дипломатию.

0

0