Столичный дневник, 30 июня 2019

Свет мой, зеркальце

В последнюю холодную субботу апреля я с подругой ела омлет в «Скайлайт дайнер» на 34-й улице рядом с 9-й авеню.

Прямо под окном, у которого мы сидели, пожилой человек тащил зеркало в богатой золотой раме к куче чёрных пластиковых мусорных мешков у обочины.

Я встала из-за стола и вышла из заведения чтобы осмотреть зеркало. Оно было тяжелее, чем выглядело, но я всё равно занесла его внутрь. Обратная сторона была покрыта коричневая бумагой, плетёная верёвка для подвешивания. Оно было около шестидесяти сантиметров в ширину и около девяноста в высоту, классическая находка на тротуаре в Нью-Йорке.

Мы доели завтрак. Зеркало было неловко нести (плюс оно хрупкое). Я едва дошла до «Тик-ток дайнер» на углу 34-й улицы и 9-й авеню и уже сдалась, аккуратно прислонив зеркало к стене стеклом наружу.

Идя на работу, я начала немного жалеть. Если бы был вечер, думала я, я могла бы отвезти зеркало домой на такси.

Тем вечером я возвращалась по 8-й авеню. Когда я проходила «Шейк шек» на 8-й около 44-улицы, я увидела зеркало, прислонённое к светофору. Оно потихоньку перемещалось.

Фирменный запах

«Опиум» от Ив Сен Лорана долго был моим фирменным парфюмом, и я получала много комплиментов по этому поводу. Один из них стоит отметить особо.

В те дни, когда за проезд по мостам в Нью-Йорке использовались жетоны, я ездила из Ривердейла на Уолл-стрит через мост Генри Хадсона. Каждый день я подъезжала к будке оплаты, и, высунувшись из окна машины, готовилась или бросить жетон в железную корзину, или купить новую порцию жетонов.

В один день, когда я собиралась совершить свой обычный ритуал, сотрудник, мужчина, нагнулся и посмотрел на меня.

– Это «Опиум»? – спросил он.

Я засмеялась.

– Да, он, – сказала я и поехала.

Доброе намерение

Я был в центре. Там я увидел молодую пару, таращившуюся на проходящие такси, смотревшую друг на друга, пожимая плечами.

Я предположил, что они недавно в Нью-Йорке, не говорят по-английски и понятия не имеют как поймать такси. Я встал перед ними и поймал машину.

Держа дверь открытой, я помахал им чтобы садились и затем захлопнул дверь. Когда такси влилось в поток, пара уставилась на меня через заднее стекло. Они выглядели более озадаченными.

У меня появилась стыдливая мысль, что им, наверное, не нужно было такси.

По пути в даун-таун

Я стояла на платформе станции «168 улица», погрузившись в свой телефон, когда прорезался женский голос.

– Какой идёт до 59-й улицы? – спрашивает она. – Я еду на 66-ю, но подруга сказала мне ехать на экспрессе и потом вернуться на первом.

Её глаза встречаются с моими. Она шатается на туго стянутых ногах.

– Я тоже еду до 59-й, – говорю я. – Я покажу вам где выходить.

Подходит «А». Мы входим и садимся. Она направляет свои колени в мою сторону, сумка на них покачивается. Она представляется и потом спрашивает, как меня зовут как будто в спешке. Как будто она считает, что ей не хватит времени высказать всё, что у неё на уме, если мы так и будем обмениваться любезностями.

Она говорит мне, что она с Лонг-Айленда. Я говорю ей, что я из Балтимора. Она переспрашивает как меня зовут.

– У моего мужа завтра краниотомия. Её нервная энергия зашкаливает. – Началось с ног. Он шатался и не мог скоординироваться. Мы гуляли, и он упал на соседский почтовый ящик, а потом споткнулся о трещину на асфальте.

Пока мы катим по Вест-Сайду, она рассказывает мне о поездке в неотложку на Лонг-Айленде, враче, который лечит её мужа в нью-йоркской Пресвитерианской больнице и как её отец умер от удара.

Её монолог резко прерывается.

– Как вы оплачиваете свои счета? – внезапно спрашивает она.

– В основном через интернет, – говорю я неохотно.

– Знаете, это странновато, – говорит она. – Я училась на факультете изобразительного искусства, получила магистра и стала адвокатом, но я не знаю, как заплатить за свет без него.

На 59-й я проводила её до первой платформы, где она обнимает меня. Вынужденно, но не будучи уверенной что делать, я протягиваю ей визитку.

– Буду думать о вас, – говорю я.

Прошли году, всё думаю о ней.