Где-то месяц назад я читал, и даже согласился с автором статьи, что опыт «Убера» невозможно перенести в другие области бизнеса. Однако, компания SoFi, занимающаяся финансовыми технологиями, собирается перевернуть весь банковский бизнес основываясь именно на опыте «Убера».

Сооснователь фирмы Майк Кегни делает с банками то, что «Амазон» сделал с книжными магазинами и «Убер» с таксопарками. По его словам, никто ничего не заметит, пока дело не будет сделано.

Вся Америка не совсем поняла, что рекламировала SoFi по телевидению во время игр Суперкубка под девизом «Превосходные вклады для превосходных людей». Но реклама во время такого события застолбила место для молодой компании с большими мечтами. Вопрос только в том станет ли SoFi как Apple, или будет больше похожа на Pets.com.

То, что несколько лент назад начиналось с маленького хитроумного предприятия по выдаче немногочисленных студенческих займов в Стэнфордской школе бизнеса, сегодня развилось до выдачи обычных займов студентам, потребительских кредитов и управления активами. Кегни говорит, что SoFi выдала 150000 займов на общую сумму в 10 миллиардов долларов и сейчас выдаёт по миллиарду долларов в месяц.

Кегни мог попасть в учебное заведение с лучшей репутацией, но для него, молодого сёрфера, хорошая волна была важнее, поэтому он поступил в Калифорнийский университет и получил образование в области прикладной экономики. Параллельно он самостоятельно научился программировать. В 1994 он пошёл стандартным для того времени путём выпускника – устроился в банк «Веллс Фарго» работать с рисками. Молодой банкир решил, что банк может заработать больше если риски останутся внутри компании. Но технологии были древними – Фортран, Кобол и терминалы IBM 3270 – и ему поручили проект сроком на один год по разработке новой системы. За одни выходные он с женой переписал весь код и внедрил новую систему. Банк заработал кучу денег на деривативах, но как известно, хорошие деньги платят в инвестиционных банках, а не коммерческих, поэтому реально стоящие люди уходят.

Кегни ушёл из банка в 2000 чтобы основать компанию по разработке ПО для управления активами – не самое лучшее время, так как пузырь дот комов лопнул. Он назвал компанию «Финаплекс» – не самое лучшее имя, потому что так же назывался популярный гормон роста. «Финаплекс» была продана в 2007 и Кегни решил опять зарабатывать на торгах. Все говорили ему что он давно не был на рынке, но он подумал, что рынок тот же, что и был, и нырнул туда с головой.

Кегни говорит, что самая важная черта бизнесмена — это быть достаточно тупым, чтобы не слушать как другие говорят, что он чего-то не может. Но не настолько тупым, чтобы пытаться построить летающий автомобиль.

Семья Гетти была основным инвестором, и кроме того у него было двести партнёров с ограниченной ответственностью и фонд размером около миллиарда. Он закрыл фон в начале 2008 чтобы сосредоточиться на трёх инвесторах. Одним из них был Гордон Гетти, который настоятельно советовал Кегни в начале финансового кризиса найти лучший способ для банков работать без излишних финансовых рычагов. Это заставило Кегни задуматься. То же самое произошло и после встречи с Крисом Ларсеном, который открыл кредитную организацию «Проспер маркетплейс», связывавшую заёмщиков и кредиторов напрямую. Ларсен один делал прорывные вещи. Кегни понравилась идея удаления банков из цепочки, но ему не нравились клиенты Ларсена. Почти элита, консолидирующая все свои займы. Это было не для него.

Но идея зародилась. Кегни поступил на одногодичный курс в Стэнфорде, славившимся своими революционными идеями. Он встретил будущих сооснователей SoFI, и они начали изучать активы. Рынок студенческих займов был интересен: 1,3 триллиона долларов, 65% студентов брали кредиты, выплачивая в то время 6,8%-7,9% при стоимости капитала 4,5% при условии правильного управления рисками.

«Если покопаться, можно найти кредит с хорошими условиями», – говорит Кегни. Он копал и копал пока не поговорил с отделом финансовой помощи Стэнфорда и не узнал, что в течение последних тридцати лет ни один студент не отказался вернуть кредит. Это был момент озарения. Кегни получил кредитную лицензию, потом попросил у сорока выпускников по 50 000 долларов, обещая им 5%. Он планировал выдать сотне студентов по 20 000 долларов под 6,25%, а разницу оставить себе. Что банки делают каждый день.

Поначалу студенты не брали кредит. «Мы начали ловить их у отдела финансовой помощи (выглядело это жалко), и спрашивали почему они берут кредит у государства, а не кредит на лучших условиях. И они отвечали: «Да мы знать вас не знаем. Что такое SoFI? Вы мне будете названивать, отвлекая от обеда?» Это был мой первый урок брендирования». Они в конце концов нашли сто желающих, и никто из них не отказался возвращать кредит. «Сошиал файненс» появилась на свет. Спустя четыре года компания стала называться SoFi, потому что «люди думали, что мы даём кредиты китам».

Попытка найти беспроблемных заёмщиков сработала и Кегни скоро понял, что это можно применять где угодно. Вместо использования на крайне неаккуратный скоринг на основании исторических данных, SoFi смотрит вперёд. Это значит, задаёт основные вопросы типа «зарабатываете ли вы больше, чем тратите?», и анализирует данные в какой колледж ходили заёмщики, как долго они работают, насколько стабильны будут их доходы в будущем.

Кегни говорит, что SoFi рефинансировала около 100 000 студенческих кредитов с всего лишь 14 отказами, причём половина из них была по причине смерти заёмщика. Ни у кого нет такого кредитного портфеля. Отказов в погашении кредита у фирмы всего 0,02% в год.

Значит, SoFi снимает все сливки? Точно. Почему банки не делают то же самое? Потому что, если банк использует средства с вкладов для выдачи кредитов, как это делают все банки, он подпадает под юрисдикцию Федеральной корпорации по страхованию вкладов и Общественного акта по реинвестиции, который запрещает дискриминационную кредитную политику в регионах с низкими доходами, известную как политику красной черты. В качестве ответной меры банки используют финансовые рычаги, но это вызывает другие проблемы.

SoFi не принимает вклады, поэтому корпорация по страхованию вкладов ей не интересуется. Фирма не банк, по крайней мере в основном смысле этого слова. Вместо этого SoFi получает деньги для кредитов, например, недавний транш в миллиард долларов от «Софтбанк» и хеджевого фонда «Сёрд пойнт» в обмен на одну четвёртую часть компании. SoFi использует пополнение баланса для выдачи кредитов с последующим переводом большинства из них в ценные бумаги для продажи инвесторам, чтобы получить больше средств для выдачи новых кредитов.

Да, это похоже на то, что случилось во время кризиса на рынке недвижимости. Но с использованием высокоточного алгоритма и тщательно подобранного кредитного портфеля вместо выдачи кредитов без разбора, что и привело к кризису.

Вместо Корпорации по страхованию вкладов SoFi контролируется Бюро финансовой защиты клиентов. Регулятор является плодом мысли Элизабет Уоррен, но он пока не дошёл до SoFi. Скорее всего, бюро занято анализом старомодных автомобильных кредитов и пока не обращает внимания на экзотическую, работающую через приложение форму банкинга. Но Кегни стоит быть начеку.

Пока он на подъёме, охотно рассказывает о низких расходах компании благодаря её алгоритму и дешёвых кредитах. Половина объёма SoFi приходит от реферральных ссылок. И всё делается на смартфоне. Телефон — это вездесущее круглосуточное отделение банка. Мало кому нравится ходить в банк с девяти до пяти. SoFi предлагает и другие услуги клиентам. Она предоставляет помощь в развитии карьеры, помогает оформить резюме. Фирма нашла работу уже 170 человекам. Лучше, чем банкротство.

Вот почему банки так уязвимы. «Люди могут копировать нашу модель выдачи кредита», – говорит Кегни. – Это рекатегоризация бизнеса. Это не операционный банк. Дело в деньгах, карьере и отношениях».

Рынок финансовых технологий расширяется, множество онлайновых кредитных организаций конкурируют с SoFi – «Проспер», «Лендинг клаб», «ОнДек» и дюжины других. Кегни говорит он больше сосредоточен на крупных игроках: «Веллс Фарго», Джей Пи Морган», «Сити» и «Банк оф Америка». Если бы SoFi была банком, то по объёму выдачи кредитов она была бы на шестом-седьмом месте. Да, но разрыв большой. «Веллс Фарго» выдаёт кредитов в 65 раз больше. Пока.

Низкие расходы позволяют выигрывать, и поскольку банком для SoFi является смартфон, компании нужно больше серверов для привлечения капитала. И удовлетворять государство: для расширения SoFi получила 49 лицензий для работы в каждом штате. Лишь Невада требует наличия офиса.

«Я общался с сорока девятью представителями от штатов, в которых разные законы», – говорит Кегни. «Правила, которые были написаны восемьдесят лет назад. В одном штате говорят, что нельзя взять второй кредит, если первый договор был доставлен на лошади. Или на дилижансе? Нарочно не придумаешь». Он мог получить общенациональную лицензию, но тогда он попал бы под контроль на федеральном уровне, что нежелательно.

SoFi нужно переходить от 10 к 100 миллиардам выданных кредитов если она собирается убрать с рынка крупные банки так же как Амазон поглотил розницу, а Убер такси. Скептики говорят, что это мало реально, особенно когда экономический цикл подходит приближается к наименьшему значению. Банки в этот момент надёжнее потому что вкладчики толпятся и рады получить меньше прибыли взамен на бесплатные расчётные счета и пользование банкоматами.

А что если большие банки начнут сотрудничать с So-Fi? Кегни говорит, что банкам интересно поместить своё имя на его платформу и дать ему управлять сервисом. Банки, по словам Кегни, хотят сделать из него водопроводчика. Если банки действительно хотят изменить дела на стороне клиента, так дело не пойдёт. Вместо этого Кегни может воспользоваться средствами страховых компаний и фондов.

+1

0