ПАРИЖ — На верхнем этаже отеля Саломон де Ротшильд, — бывшего в 19 веке домом пастора и в котором впоследствии проживали банкиры Ротшильды, столпились очереди вспотевших манекенщиц с пирсингом на губах — в ожидании, когда им повторно нанесут блеск для губ. Они стояли в тесном, липком коридоре, болтая, обдувая друг друга оторванными кусками картона и рассматривая свои ногти, заточенные под форму когтей животных и инкрустированные миниатюрными драгоценными камнями. Они выслушивали комплименты с томным хладнокровием придворных дам, в образе которых они предстали публике в ту ночь.

Красивые ногти, — сказал репортер одной модели с тяжелыми веками по имени Фредерикке Софи. «О, это не мои», — ответила она.

Не в первый раз и, конечно же, не в последний, — в голову пришла мысль о том, что европейские показы мод, с их ритуальным путешествиями из дворца во дворец, не сильно отличаются от французских, которые периодически перенимают присущее Франции великолепие и пышность. В среду вечером такие мысли были особенно актуальны, поскольку Рианна — поп-мегазвезда и начинающий дизайнер — решила, что определяющим образом в её коллекции Фенти Пума для гиганта –производителя спортивной одежды Puma, будет образ Марии-Антуанетты, которая «как будто бы собралась в спортзал».

Рианна сидела в кабинете неподалеку. Уже подошло время начала фэшн-шоу, — второго показа коллекции Фенти Пума и первого показа коллекции в Париже. Однако в этом не было ничего необычного. Мода не отличается пунктуальностью, и Рианна не спешила. Она была одета в розовый спортивный костюм / наряд из собственной коллекции, накручивая длинную прядь жемчуга и принимала гостей, которые пришли полюбезничать: журналистов; исполнительных директоров; Франсуа-Анри Пино, председателя и главного исполнительного директора концерна Kering, которому принадлежит Puma. («Коллекция очень интересная», — сказал он бодро, по дороге в салоны на первом этаже, где шоу в конце концов должно было начаться.)

Обслуживающий персонал выкрикивал приказы: «Ногти, ногти, нам нужны ногти! Нам не хватает ногтей!». — Но Рианна была спокойна и необыкновенно скромна для царствующей монаршей особы, которой она была — по крайней мере в тот вечер.

«Я бы никогда не подумала, что мне разрешат показать свою коллекцию в Париже, когда я являюсь еще начинающим дизайнером, — сказала она. — Вообще-то я этого никак не ожидала. Я не могла поверить и до сих пор не могу поверить, что это случилось. Спасибо, что я опять почувствовала бабочек в животе».

Тем не менее, показ Рианны был, — возможно, вполне предсказуемо, — самым разрекламированным вечерним шоу, когда спрос превышал предложение, что вынудило организаторов организовать два показа подряд —один должен был следовать сразу после другого. Поклонники за полицейскими баррикадами собрались у ворот отеля, а большинство собрались за полмили от отеля Four Seasons Hotel George V. (Поверив слухам, что она остановилась именно там)

Когда подошло время, шоу транслировалось в прямом эфире, как стилизованное музыкальное видео (саундтреком к нему была были «звуки скрипки на фоне музыки в стиле трэп,» — сказала она корреспондентам Vogue). Модели дефилировали, кокетливо обмахиваясь веером, в комбинезонах в стиде шинуазри и клеёнчатых, покрывающих плечи вычурных ветровках. В финале шоу Рианна вышла на сцену сама, — являясь лучшим клиентом своего собственного брэнда и лучшей моделью.

Реакция не присутвовавшей на показе аудитории была восторженной ( к примеру, отзывы в в Твиттер были: «Я восхищен!», «Жизнеутверждающе!», «Прикид столетия») и даже сидящие в зале обычно сдержанные редакторы модных изданий повеселились, но кажется не больше чем сама Рианна, которая перефразировала предписываемую фразу Марии Антуаннеты «Если у них нет хлеба, пусть едят пирожные! в «Пусть едят парчу!», — произнеся её с ослепительной улыбкой на лице.

0

0