Прежде чем Дебби Бауэрс прооперировали из-за рака груди, её врач пообещал, что страховка покроет восстановление и грудь станет больше. Но Бауэрс не хотела ни силиконовый имплантат, ни более крупную грудь.

«Чувствовать что-то чужеродное в моём теле после того, как у меня обнаружили рак, это последнее, что я хотела, – сказала она. – Я просто хотела вылечиться».

В то время как хирурги и онкологи агрессивно продвигают протезы груди как средство почувствовать себя женщиной полностью, некоторые врачи говорят, что они начали замечать сопротивление этой процедуре. Пациенты как Бауэрс игнорируют советы медиков и социальные устои и остаются без груди после операции. Они даже придумали название своему решению отказаться от реконструкции. Они называют это «спустить шарики».

 «Реконструкция непростой процесс, – говорит доктор Дианна Аттай, хирург из Бёрбанка, штат Калифорния, в прошлом президент Американского общества хирургов, оперирующих грудь, добавляя, что всё больше её пациенток, особенно с маленькой грудью, отказываются от пластической операции. – Некоторые женщины думают, что это чересчур. Слишком сложно, много этапов, долгий процесс».

Социальные сети позволяют этим женщинам быть более откровенными по поводу своего решения жить без груди и проблемам, как физическим, так и эмоциональным, возникшим после операции. Для съёмки в видео, широко распространившегося в Фейсбуке, Бауэрс и её подруга Марианна дю Кетт Куоззо, 51 год, сняли рубашки чтобы показать свои плоские грудные клетки со шрамами. А Полетте Лифарт, 50 лет, чьи проблемы со свёртываемостью крови не позволили ей сделать пластическую операцию после удаления обеих грудей, прошла пешком из Билокси, штат Миссисипи до Вашингтона с голой грудью, чтобы привлечь внимание к финансовым проблемам пациентов, больных раком.

 «Грудь не делает нас женщиной», – говорит Лифарт.

Зарождающееся движение спущенных шариков после удаления груди бросает вызов укоренившимся взглядам на женственность и восстановление после рака груди. Годами медики продвигали идею что восстановление груди является неотъемлемой частью лечения рака. Борцы за здоровье женщин добились утверждения Акта по охране женского здоровья и прав больных раком от 1998 года, который требует от страховых компаний покрывать протезирование и реконструкцию.

С тех пор реконструкция груди стала обычной операцией. Более чем 106 000 восстановительных процедур было проведено в прошлом году, на 35% больше чем в 2000 году. Точное число женщин, решивших вернуть грудь неизвестно, но по результатам одного опроса в 2011 году 63% женщин из числа кандидатов на операцию по протезированию согласились сделать её. В некоторых частях США это число сегодня приближается к 80%.

Рекламируя операцию, врачи указывают на исследования, которые считают, что восстановление груди улучшает качество жизни после рака. Тем не менее, некоторые женщины говорят, что врачи слишком много внимания уделяют внешнему виду, а не проблемам, связанным с долгим реконструкционным процессом и психикой. До трети женщин, сделавших пластику, страдают от осложнений. Обзор 28 исследований показал, что женщины, отказавшихся от протезирования, не чувствуют себя хуже, и в ряде случаев их внешний вид, качество жизни и сексуальных отношений улучшились.

Куоззо, которая снялась в видео для Фейсбука вместе в Бауэрс, потратила год на создание груди после двойной мастэктомии, но после четырёх инфекций за пять месяцев она удалила протезы. Реконструкция, по её словам, стала хуже рака.

В то время как некоторые штаты, включая Нью-Йорк, теперь требуют от хирургов сообщать пациенткам о возможности восстановления груди, женщины говорят, что не получают информацию о возможности не делать пластику. «Мне никто не сказал, что есть выбор, – говорит Куоззо. – Я пошла от хирурга, удалившего грудь, к пластическому хирургу и мне сказали: «Вам надо это сделать».

Доктор Дэвид Сонг, руководитель отделения пластической хирургии в Чикагском университете и ранее возглавлявший Американское общество пластических хирургов говорит, что риск осложнений реален, но постоянно думать о нём всё равно, что бояться авиакатастрофы в то время как миллионы самолётов благополучно приземляются.

Учитывая прогресс в хирургии, эстетически результат может быть лучше натуральной груди, считает доктор Сонг. «Пациентки могут выглядеть намного моложе с более эстетично выглядящей грудью чем раньше».

Но эти разговоры – убеждение, что восстановленная грудь лучше натуральной – приводит в ярость женщин, перенесших операцию. Во-первых, искусственная грудь часто жёсткая и не может играть роль сексуального возбудителя. У неё часто нет соска, потому что сосок обычно удаляется при операции.

После просмотра фотографий искусственной груди Чарли Шил, 48 лет, живущая в Бруклине, сказала, что слегка ужаснулась и решила отказаться от имплантатов после удаления обеих грудей. «У тебя нет сосков и везде шрамы».

Ребекка Пайн, пережившая рак, живёт в Лонг-Айленде. Сооснователь фотоблога под названием «Грудь и море» говорит: «Телу предстоит многое вытерпеть, и грудь назад не вернуть».

Пайн, которой 40 лет, восстановила грудь после первой операции, но позже она удалила имплант во время профилактического удаления второй груди. «В большинстве случаев они не выглядят и не ощущаются как собственные, – говорит она. – Нервы перерезаны, поэтому грудь ничего не чувствует».

Доктор Сюзан Лав, автор бестселлера по поводу ухода за грудью, говорит что врачи, желая расширить доступ к протезированию слишком активно оперируют.

 «Хирурги так горды своими успехами, что мы не обращаем внимание на то, что не всем это нужно», – сказала Лав.

Доктор Мария Вайсс, основатель некоммерческой организации «breastcancer.org» говорит, что врачам не следует считать, что каждая пациентка хочет восстановить грудь. «У меня были стриптизёрши, которые не хотели протезироваться, и монахини, которым реконструкция была нужна», – сказала она.

Некоторые женщины говорят, что терапевты заставляли их вставить имплантаты. Когда Кетрин Стейплтон из Флориды отошла от наркоза после операции, она обнаружила, что её хирург, женщина, оставила безобразные лоскуты кожи и ткани, которые можно было в дальнейшем использовать для протезирования, если Кетрин передумает.

 «Когда я проснулась, я была в шоке», – говорит Стейплтон, 58 лет, которой теперь предстоит ещё одна серьёзная операция чтобы избавиться от последствий первой процедуры.

Джери Бариш, президент адвокатской группы из Лонг-Айленда «1 из 9» говорит, что врач упрекала её за отказ от реконструкции. «Врач сказал мне: «Как вы можете так выходить на улицу? Вы выглядите бесформенно», – вспоминает она.

Группы поддержки и социальные сети помогают женщинам поделиться историями о реалиях протезирования. «Много женщин из моей группы подхватили инфекции, и они очень удивились числу необходимых операций, – говорит Алишия Стейли, 45 лет, которая осталась с плоской грудью после операции. – Когда я сравнила отзывы, мне стало интересно, зачем все эти женщины делают это с собой.

Привыкнуть у плоской груди после рака может быт трудно. Некоторые женщины носят протезы в бюстгальтерах, но часто они отказываются от такого решения. «Протезы тяжёлые, неудобные, и они находятся в местах, где на груди шрамы», – говорит Пайн.

Женщины говорят, что они отдают платья, которые они носили до операции, в благотворительную организацию и начинают носить шарфы и длинные бусы чтобы скрыть плоскую грудь. Другие пытаются облагородить свою новую форму татуировками на местах, где раньше были молочные железы. У Пайн на одной стороне цветок лотоса и стрекоза на другой.

Сара Бартошевич-Хамилтон, 39 лет, разработчик технической документации в Каламазу, штат Мичиган, пробовала два типа имплантатов, но в обоих случаях ощущала жжение и избавилась от них. Она организовала виртуальную группу поддержки под названием «Плоские и чудесные». «Мы не антиреконструкторы, – говорит она, – но многие женщины никогда не смогут чувствовать протезы частью своего тела».

Для Кейт Клаудспаркс, 64 года, фермера с юга Айовы, грудь которой плоская уже 21 год, нашла группу «Плоские и чудесные» в Фейсбуке в этом году. Это позволило ей впервые за всё время поговорить с женщинами, сделавшими такой же выбор.

“I didn’t know anybody else like me. I was carrying it around for 20 years without having anywhere to share it,” she said. “Finally, I had an opportunity to talk about what it’s been like to live as a woman without breasts.

«Я не знала никого вокруг такого же как я. 20 лет я носила это в себе не имея возможности поделиться этим, – говорит она. – Наконец у меня появилась возможность поговорить о том что значит для женщины жить без груди».

0

0