Павел Черкашин, российский инвестор, живущий в этом городе, думал, что нашёл превосходное название для католической церкви, которую он превратил в технологический дворец, потратив 11,5 миллионов долларов. Название было «Храм компьютерного взлома».

Но это было до практически ежедневного потока новостей о российских попытках повлиять на президентские выборы 2016 года путём взлома компьютеров и использования «Фейсбука» и «Твиттера» для распространения подстрекательских сообщений, и чтобы посеять раздор.

«Наши инвесторы очень сильно сомневались, говорили, что название будет неподобающим и нам стоит его сменить, – говорит Черкашин, 44 года, который планировал официально открыть «Храм взлома» этой осенью. – Пара русских ребят открывают хакерский центр в центре Сан-Франциско в то время, как российские хакеры считаются самым главным злом в мире. Нам говорят, что у нас не получится».

Из-за новостей о взломах и кампаний, оказывающих влияние на мнение аудитории, которые расширяются в течение всего года, русская иммигрантская община Кремниевой долины, насчитывающая десятки тысяч человек, оказалась в странной ситуации. Некоторые российские венчурные капиталисты говорят, что стартапы стали более осторожными при использовании их средств, а некоторые родившиеся в России инженеры говорят, что к ним стали иначе относиться на работе и в быту. Адвокаты также говорят, что некоторые технологические фирмы принимают более жёсткие меры безопасности, ограничивающие доступ к информации программистам-иммигрантам.

В то же время многие говорят, что Россия заслужила свою репутацию из-за хакеров и интерес к её талантливым технарям растёт.

Напряжённость появилась недавно. Российские иммигранты помогали создать последнее поколение гигантов Кремниевой долины: сооснователь «Гугла» Сергей Брин и один из первых инвесторов «Фейсбука» Юрий Мильнер оба родились в России.

Теперь, когда Черкашин, партнёр фирмы «Джи Ви Эй кэпитал», которая инвестировала 120 миллионов долларов в стартапы, убеждает компании почему им нужно брать средства у него, он получает скептические вопросы, как только люди слышат его акцент.

«Чувствуешь себя политиком, попавшим в сексуальный скандал, и все про тебя знают, и каждый раз, когда тебя узнают, у них на лицах улыбочка типа «Ну и как личная жизнь?», – сказал Черкашин, фирма которого зарегистрирована в США.

«Я чувствую это каждый раз, когда встречаюсь с инвестором и он слышит мой русский акцент, – добавил он. – У них на лице именно эта улыбка».

Перспективные партнёры и стартапы неизменно задают тот же вопрос: «А деньги чистые?»

«Этот вопрос задают два-три раза в день, – сказал он. – Я не думаю, что люди станут задавать этот вопрос менеджеру из другого региона».

Джулиан Зигелман, предприниматель и адвокат, который представляет и инвестирует в предприятия русскоговорящих владельцев компаний, говорит, что потенциальные местные технологические партнёры беспокоятся, что могут быть замешаны в дела российского правительства.

«Они не хотят получить инвестиции или иметь отношения с компаниями, чей технический талант связан с Россией», – сказал он.

Зигелман говорит, что заметил, как некоторые фирмы, занимающиеся кибербезопасностью, большие технологические компании и крупные фирмы венчурного капитала больше всего опасаются работать с недавно прибывшими российскими иммигрантами. Тем не менее некоторые стартапы и небольшие инвестиционные компании более заинтересованы в российском таланте.

«Если бы вас спросили 10 лет назад чем известна Россия, это были бы Путин, олигархи и нефть, – сказал он, имея в виду российского президента. – Теперь, когда спрашиваешь парней: «Что вы думаете о России?», получаешь что-то типа: «О, крутое шифрование», «О, это куча талантливых инженеров».

Леонард Грейвер, юрист, специализирующийся на стартапах, который входит в члены Американской ассоциации русскоговорящих профессионалов, сказал, что хакерство выдвинуло российский технический талант «на первый план». Его фирма осуществляет технологические сделки между Россией и Кремниевой долиной, занимаясь техническим лицензированием и поиском талантов, и он говорит, что средний размер сделки вырос в этом году до 4 миллионов долларов по сравнению с суммой от 1 до 2 миллионов в прошлом году.

Так как компании нанимают российские таланты, ему задают новый вопрос, который он считает странным: «Вы пускаете лису в курятник?» Некоторые компании просили его помочь усилить внутреннюю безопасность.

«Множество клиентов пытается найти способы нанять этих российских хакеров и в то же время вводят усиленные правила внутренней безопасности, – говорит он. – Они изолируют исходный код, чтобы у вас не было доступа к главному дереву».

Когда молодые российские технари впервые прибывают в Сан-Франциско, первый, кому они отправляют сообщение с телефона, это инвестор Николас Давыдов. Давыдов, 30 лет, говорит, что он был частью того, что он называет «Новой волной», группой российских основателей и инженеров, который прибыли в Кремниевую долину в последние несколько лет. Они собираются в баре, принадлежащем русскому иммигранту в Сан-Франциско, «Ром и сахар», а по средам в табачной лавке в Редвуд-сити, штат Калифорния, где делятся историями.

Большинство комментариев, которые получает Давыдов с друзьями, выглядят как шутки.

«Меня представили на конференции, где я выступал, сказав: «Я пригласил Ника, потому что хочу вступить в преступный сговор с русскими, – сказал он. – Просто море шуток».

Давыдов является инвестором находящейся в Сан-Франциско фирма «Волларм», занимающейся кибербезопасностью. Он связывает её рост, выражающийся в этом году двузначной цифрой, с сомнительной репутацией, которая появилась после кампании по влиянию на выборы и с фактом, что основатели компании русские.

Иван Новиков, 29 лет, сооснователь и исполнительный директор «Волларм» не разделял энтузиазма по поводу влияния на его жизнь новостей о российском вмешательстве в выборы.

«Технически любой россиянин, который работает с информационными технологиями, является хакером, так что мы все «русские хакеры», и много людей любят это подчеркнуть, но это не смешно, когда это происходит 10 раз в день или 10 раз за вечеринку, – сказал он. – Нам определённо не нравится шумиха по этому поводу».

Некоторые предприниматели родом из России говорят, что не заметили никаких изменений по отношению к себе. Станислав Шалунов, сооснователь «Опен гарден», которая разрабатывает программное обеспечение для одноранговых коллективных площадок, говорит, что ничего нового не происходит.

«Все эти новости про хакеров не обвиняют никого из российского технического сообщества в США в связях с происшедшим, – сказал он. – И вполне очевидно, что множество людей из России берут на работу».

Одним утром на прошлой неделе в здании, которое пока обозначено как «Храм компьютерного взлома» (инвесторы ходят изменить имя до официального открытия) два молодых российских предпринимателя делали на кухне сэндвичи на завтрак. В здании восемь спален, некоторые с двухъярусными кроватями, вмещающими до четырёх человек, гостиная, уставленная диванами в стиле «Модерн» середины века и терраса, покрытая искусственным дёрном, часто используемая для пивного литрбола. Прежде чем Черкашин купил здание в 2016 году, это была церковь «Нуэстра сеньора де Гуаделупе».

В обширном главном зале святые на витражах были прикрыты тонкими панелями, чтобы смягчить религиозные чувства. Волонтёры починили сломанный орган, так что он снова звучит, но теперь на вечеринках.

«Если бы в мире был город, где вы могли бы ходить в церковь и хакерский дом, – сказал Черкашин, – это было бы этим домом».

На стене вдоль одного из рядов Евгений Лапченко, украинский художник, переделал «Сад земных наслаждений» Иеронима Босха. Среди переплетённых человеческих фигур видны технические светила: сооснователь «Эппл» Стив Джобс, делающий селфи, участники фестиваля «Бёрнинг мен» и Брин из «Гугла» в машине с автопилотом.

Касаемо переименования «Храма взлома» Черкашин не нашёл названия, которое ему бы понравилось.

«Можно было бы назвать «Храм стартапа, – говорит он. – Но это просто скучно».

0

0