Начальник правоохранительного органа штата Юта был глубоко погружен в борьбу с опиоидами, когда понял, что отсутствие данных о продажах фентанила в интернете препятствовало расследованию. Тогда офицер Кит Д. Сквайрс, комиссар по делам общественной безопасности, создал команду аналитиков для отслеживания и учета реализации наркотических средств через интернет.

В Филадельфии консервативные способы борьбы с кражами айфонов позволяют процветать незаконным сетям распространения украденных мобильных телефонов. Детективы рассматривали ограбления как не связанные между собой случаи хулиганства, известные как «кражи яблочной продукции» (продукции компании Apple – прим. переводчика), в не как обширную схему с подключенными каналами, используемыми ворами для продажи украденных телефонов.

И в Нэшвилле у следователей не было полноценной статистики о неприятном новом виде мошенничества цифровой эпохи: шантаж по электронной почте «мужей-изменщиков». Используя ее, анонимные вымогатели писали по электронной почте мужчинам, угрожая разоблачить их измены. Они понятия не имеют, сделали ли мужья что-то плохое, но часть из них виновна и поэтому они всё-таки платят, иногда в биткоинах.

Каждый случай демонстрирует, как устаревают инструменты, используемые для борьбы с преступностью, и как изменяются тенденции преступности в Соединенных Штатах. Даже если по мере того, как число некоторых видов преступлений сокращается, другие растут – однако, поскольку многие из них происходят в интернете и не имеют географических границ, местные полицейские департаменты сталкиваются с новыми проблемами не только в борьбе с ними, но и в отслеживании их. Политики часто говорят о снижении уровня преступности, не признавая роста числа новых киберпреступлений.

Детективы узнали только о шантаже по электронной почте «мужей-изменщиков» от верных супругов, которые не были жертвами. Это преступление не подпадало под какую-либо существующую категорию, и, поскольку полиция не произвела никаких арестов, у них не было статистических данных, которые можно было бы включить в национальную базу данных о преступности в Вашингтоне, и тем самым подготовить другие юрисдикции для этой схемы.

«Подозреваемые пользуются преимуществом, зная, что «Эй, я совершаю преступления без страха быть подвергнутым преследованию», – сказал капитан Джейсон М. Рейнболд, начальник подразделения уголовного розыска полицейского управления Нэшвилла, – и я не могу анализировать, если у меня нет данных».

Многие из правонарушений даже не учитываются при подсчете крупных преступлений по всей стране. Среди них: кража личных данных, сексуальная эксплуатация, атака в целях вымогательства выкупа, покупка фентанила через темную паутину, торговля людьми (для секса или эксплуатации), порно-реванш (интимные фото и видео, выкладываемые в сеть обиженным лицом после разрыва отношений), мошенничество с кредитными картами, эксплуатация детей и схемы с использованием подарочных или кредитных карт, которые банды применяют при сборе наличных денег для своих традиционных операций или вендетты.

В некотором смысле, технологии создали исключительные обстоятельства для предприимчивых преступников, которые увеличивают прибыль без уличного насилия. Цифровые преступления могут осуществляться из далеких штатов или стран, устраняя физические угрозы, с которыми традиционно сталкивается полиция. Киберпреступники остаются неизвестными. Сотрудники правоохранительных органов, между тем, задаются вопросами: кто признается в совершении преступлений? Кто должен их расследовать? О каких конкретно нарушениях идет речь? Кто жертвы? И как мы можем это предотвратить?

«Это невероятно сложно, – сказал начальник полиции в Тусоне, Крис Магнус. – Все очень неясно».

Рост числа преступлений идет вразрез с заявлениями политиков, которые утверждают, что преступления – это уже побежденный социальный порок.

«Вы должны вернуться в 1950-е годы, чтобы увидеть такой низкий уровень преступности», – сказал Билл де Блазио, второй мэр Нью-Йорка от Демократической партии, недавно на передаче «Morning Joe» канала MSNBC. Его замечания, отражающие прошлогодний исторически низкий уровень убийств и случаев стрельбы, грабежей, разбоев и угонов – преступления, учитываемые полицейской системой слежения CompStat.

Но для многих криминалистов, ученых и руководителей правоохранительных органов такие преступления, как кража автомобилей, являются анахронизмами в современную эпоху, когда виртуальные дороги Интернета вытеснили реальные улицы в качестве мест преступления для грабежей, проституции или взлома офисов. Они считают, что спад в традиционных хищениях и насильственных преступлениях компенсируется двойным явлением: всплеском новых преступлений цифровой эры и тем фактом, что они не полностью охвачены системами учета правоохранительных органов.

«Это старая метафора айсберга, – сказала Нола Джойс, бывший заместитель комиссара полицейского управления Филадельфии, – то, что мы знаем, находится на поверхности. Но с точки зрения важность и причиняемого вреда, многие из этих преступлений находятся под водой».

«Есть старая поговорка, которая появилась после войны во Вьетнаме, — добавила она, — в ней говорится, что, если вы не можете измерить то, что имеет значение, то измеряемое вами, имеет большое значение».

Мисс Джойс вместе с другими членами комиссии Национальных академий наук, инженерии и медицины работает над модернизацией местных и федеральных систем классификации преступлений.

Новые решения также являются приоритетными для Федерального бюро расследований и прогрессивных руководителей полицейских департаментов. Они говорят, что без своевременных, точных данных о преступности лидеры системы уголовного правосудия не могут видеть и согласованно реагировать на национальные тенденции или принимать обоснованные политические и финансовые решения или разрабатывать стратегии развертывания наилучшей борьбы с ними.

Чак Векслер, глава Полицейского исследовательского форума, исследовательской группы, базирующейся в Вашингтоне и занимающейся изучением данного вопроса, сказал: «Проблема в том, что, как говорится «Я не знаю того, чего не знаю», то есть, мы не знаем масштаб этих инцидентов в наших районах и в масштабах страны».

Действительно, Центр приёма жалоб на мошенничество в Интернете, созданный ФБР в 2000 году для учета преступлений в Интернете, получил 298 728 жалоб в 2016 году, отражающих совокупные потери на сумму 1,3 миллиарда долларов, в соответствии с новым докладом группы мистера Векслера. Но глава центра, Донна Грегори, сказала, что количество жалоб составляет только около 10-12 % всех предполагаемых жертв киберпреступности в 2016 году и долю всех жертв во всем мире. На самом деле, только один вид интернет преступлений – кража личных данных – повлекла убытки в размере 15,4 миллиарда долларов по данным виктимологического исследования, проведенного Федеральным бюро правовой статистики.

В своем отчете группа мистера Векслера заявила, что ее выводы представляют собой призыв к действию для 18 000 органов полиции по всей стране, сталкивающихся с ростом киберпреступлений, которые распространяются по всем юрисдикциям, и рекомендовала им бороться с ними другими методами, например, развивая собственные познания в цифровой сфере, нанимая гражданских аналитиков, поощряя банки направлять сообщения о кражах в соответствующие органы, а не списывать свои убытки.

Прежде всего, полиции нужны «более совершенные системы для сбора данных», говорится в докладе.

Эта проблема восходит к 1929 году, когда ФБР запустило свою Единую систему учета преступлений, которая работает и сегодня. Разработанная как совокупный подсчет, она в основном отслеживает несколько так называемые преступления первого степени: убийство, изнасилование, ограбление, нападение, кража со взломом, грабеж, поджог и угон авто. В счет идут только самые тяжелые преступления в предложенном случае.

Федеральное бюро правовой статистики попыталось улучшить отчетность путем создания так называемой национальной системы отчетности об инцидентах для более глубокого сбора данных по большему числу категорий. Оно создало, например, «преступления против личности», которые включают: нападение, убийство, похищение, и преступления на сексуальной почве. Каждый акт засчитывается отдельно, в рамках инцидента или преступления, охватывающего несколько преступных элементов.

Но 40 лет спустя, сбор данных по-прежнему осуществляется бессистемно, в то время как полицейские управления, которые защищают только 31 процент населения страны, готовы добровольно соблюдать более усиленные стандарты отчетности. (Пример: нет национальной базы данных о применении сотрудниками полиции физической силы со смертельным исходом). Тем не менее, ФБР движется вперед, обещая полностью перейти к своему видению эпохи 1980-х годов к 2021 году. Только в прошлом году Бюро начало собирать данные о двух новых правонарушениях в категории мошенничеств: действия хакеров/ взлом компьютера и кража личных данных.

«Отчетность о преступлениях в ее нынешнем состоянии не собирает нужную информацию для понимания и анализа текущих событий, – сказан Стивен Г. Фишер-младший, представитель ФБР. – Сегодняшний информационный век изменил то, как мы видим мир и что мир ожидает от полиции».

Комиссия Национальной академии наук оглядывается на невыполненную задачу ФБР и считает ее компонентой нового подхода. Комиссии нужна новая система для понимания характера и масштабов преступности сегодня, сказала Джанет Лоритсен, председатель комиссии и профессор криминологии в университете Миссури.

Она предусматривает формат, частично смоделированный на международной основе, сформированной Организацией Объединенных Наций, отражающий 11 основных категорий преступности и 189 подуровней, включая многие, которые «даже не рассматриваются в национальной системе», – ­ сказала мисс Лоритсен. Она будет собирать отчеты от федеральных управлений, которые никогда не передавали данные о преступлениях в ФБР, «несмотря на то, что существует закон, вступивший в силу», Акт об Единой системе учета преступлений 1988 года, который устанавливает такую обязанность.

Более точные данные способствуют прозрачности, которая может помочь построить доверие с гражданскими лицами, даже если это приводит к росту статистической преступности, сказал полковник Эдвин К. Росслер-младший, начальник полиции округа Фэрфакс, штат Вирджиния, который возглавляет преобразование полиции в новую систему классификации преступлений. Данные предлагают доводы для лоббирования правительства в целях предоставления денежных средств или принятия лучших законов, сказал он. Фактически, когда полковник Росслер продемонстрировал, как каждое убийство, связанное с бандами, в среднем требовало 25 ордеров на «киберданные, данные мобильных телефонов и социальных сетей», что помогло получить финансирование для нового кибер-бюро и новых «киберэкспертов», чтобы работать над делами банды и создавать значимые статистические данные и расследования.

«У нас есть пробелы, где мы не улавливаем коренные причины всех видов преступной деятельности, – сказал полковник, – недостаток с реальными последствиями».

Так же к этому относится и шеф Магнус из Тусона, который рассматривает отсутствие современной классификации преступлений как «одно из наших самых больших разочарований». Поскольку он возглавляет подразделение из 850 сотрудников полиции, патрулирующих 300 квадратных миль, недостатки в точной статистике по имущественным преступлениям, мошенничеству, торговле людьми и цифровым преступлениям наносят ущерб по его способности использовать свои ресурсы.

«Как только вы попадете в киберпространство, –  сказал он, – данные о чем-либо настолько ограничены, что невероятно сложно понять, что сейчас происходит на месте и что влияет на преступление».

0

0