Мерием Беннани и Ориан Барки создают мир анимированного беспокойства и сопротивления, предназначенный для телефонов.

У карантина есть положительные моменты: часы пролетают незаметно, дни однообразны. Сидим взаперти, едва ли контролируя наше время и действия как бы ни пытались, хотя, если честно, кто особо пытается?

Серия видео «2 ящерицы», созданная Мерием Беннани и Орианой Барки, которая выходит в «Инстаграмме» последние несколько недель, подчёркивает именно эту смесь беспомощности, летаргии и беспокойства. Используя смесь документальной структуры и анимационного сюрреализма, клипы едко подмечают актуальные события и одновременно утешающе фантастичны – искусство на лету, происходящее в прошлой, настоящей и будущей грязи, как и все мы.

Вышедшие на сегодня четыре серии, опубликованные в «Инстаграмме» Беннани, представляют пару огромных человекообразных ящериц, пытающихся ориентироваться в мире, переписываемом коронавирусом. Они обозревают свою опустошённую округу, поглощают тяжёлые новости, носят маски, выходя на улицу пытаются принять всю правду сложного положения, понять которую полностью до конца не получается.

Для создания сценария оба автора, живущие по соседству в Бруклине, начали с разговора о текущем моменте. Каждая серия, выходящая раз в неделю-полторы, слегка отличается тональностью, становясь, по словам Барки, де-факто «дневником происходящего в этот отрезок времени. Появится дуга и она предстанет перед нами».

Гипнотические видео, длящиеся от одной до трёх минут, стали первым опытом сотрудничества Беннани, 32 года, художницей родом из Марокко, и Барки, 34 года, режиссёра родом из Израиля. В начале марта, когда город начал постепенно застывать, они ощутили неуверенность в новых обстоятельствах и стали искать новые формы творчества, выходящие за рамки их обычной деятельности.

Когда они определились с подходом наложения анимации на реальность, они стали решать «как снимать трёхмерные мультики и затем вставить в них психологические сцены», говорит Беннани.

Каждая создательница озвучивает одну из ящериц – аватар Беннани зелёный, у Барки более загорелый – но сами ящерицы не имеют имён, являясь универсальными дублёрами.

Залогом эффективности видео стали движения ящериц: всегда слегка заторможенные, на малую долю медленнее, чем в реальности. Возьмём конец первой серии, когда они танцуют рядом друг с другом под песню Майлза Девиса на крыше в Бруклине – скользко и как во сне. Ящерицы медленно мигают, трюк, который режиссёры используют, чтобы актёры казались идущими не в ногу с окружением. Барки и Беннани также говорят медленно, вызывая вниманием и предвкушение. Как и сегодняшняя реальность, ящерицы немного не в себе.

В первой серии, вышедшей 17 марта, они нежатся на крыше и обсуждают приятные моменты заточения. Тон обычный и немного сонный, скепсиса всего на волосок, он обманывает неуверенность по поводу насколько серьёзной станет проблема. Во второй серии ощущается напряжение: они выходят на улицу, и сначала просто видят тихий город, потом на каждом углу видят беду. Нитриловая перчатка откуда ни возьмись падает на их лобовое стекло. (Для уличных съёмок этой серии авторы арендовали «Ривел» и ездили по Бруклину).

В третьей серии ящерицы сидят дома, смотря новости, включая отрывок интервью доктора Антонио Фаучи, окрещённого «хорошей змеёй», говорит Барки, в котором он зловеще замечает «вирус — это часы». Тут время снова затормаживается, все вещи, которые ящерицы делают, чтобы развлечься (чтение, просмотр стрима девушки-тигрицы, глотание новостей, участие в дне рождения на «Зуме», стекаются в бесформенный пузырь. Только вирус тикает.

Понемногу, возможно даже незаметно, паника подсыпается в видео. В четвёртой серии интенсивность воздействия вируса делается явной с помощью ввода нового персонажа, медицинской кошки, озвученного медсестрой больницы Леннокс хилл Кеди Чаплин. Она рассказывает истории из своей жизни, которые потрясают: как она держала телефон у уха пациента, чтобы его жена могла включить ему музыку, как на неё подозрительно смотрели в метро из-за надетой маски. Это не особо снижает лёгкий нарциссизм ящериц, которые по-прежнему смотрят на кризис через затуманенные очки.

«2 ящерицы» –  продукт «тютелька в тютельку показывающий что чувствуешь в Нью-Йорке во время карантина, – говорит Руеко Хокли, заместитель куратора Музея американского искусства Уитни, одна из кураторов биеннале Уитни 2019 года, в котором участвовала Беннани. – Они заставили меня прослезиться».

Часть их успеха основана на том как они, взяв актуальные события, обрисовали их с фантазией и остроумием. В тот момент, когда факт может быть слабозаметным или резким, единственное, что неопровержимо и не нуждается в переводе, это чувство.

«Искусство и культура берут факты, события, историческую правду, даже субъективную правду, и превращают их в нечто, что каждый, кто никогда этого не испытывал, может ощутить это и испытать эмпатию, – сказала Хокли. – Именно это Мерием в целом делает очень хорошо».

Беннани часто использует мультипликацию в своей работе, которая часто сконцентрирована на женщинах и молодёжи в Марокко, и применяет эксцентрику анимации чтобы намекать на серьёзные социополитические темы. На прошлогоднем биеннале Уитни она представила сад скульптур, в котором показывались несколько роликов, сделанных на основе документальных съёмок, усиленных мультипликационными раскрасками: в одном видео, были поющие дорогие дома, а другое показывало псевдореальное шоу о подростках во французской школе в Рабате, куда ходила Беннани. (Она была одной из восьми деятелей искусства, которые потребовали удалить свои работы с биеннале в знак протеста против члена совета музея Уитни, имевшего связи с поставщиками военного снаряжения. Член совета покинул свой пост до того, как работы была удалена).

Хотя Беннани живёт в США уже 10 лет, она считает «2 ящериц» своим первым американским фильмом. «Все мои проекты происходят в Марокко, – говорит она. – Когда работаешь в новом месте, работа наполняется новым историческим контекстом, новым политическим контекстом. Это реально захватывает, потому что я раньше такого не делала».

Барки поставила несколько короткометражных фильмов, главной темой которых была музыка и молодёжная культура, работала редактором и оператором над проектами таких клиентов как «Найк» и «Вог». В «2 ящерицах» их эстетика смешивается: переплетение видео и мультипликации Беннани совпадает с монтажом, ритмом и темпом Барки, полное погружение Барки в новости с ленью Барки в стиле «да пошло оно всё».

Ящерицы являются анимированной версией трёхмерной модели, которую Беннани скачала и оставила для будущего проекта. Но в отличие от её обычных инсталляций, которые обычно комбинируют видео с богато украшенным окружением, эти ролики предназначены именно для телефонов: «весьма и очень доступные», говорит она.

Бесформенная природа времени карантина также дала доступ к своего рода идее ещё не коммерческого творчества на основе прошлых ожиданий. «Это ощущается почти как будто мы знали друг друга с детства, – говорит Беннани. – Иметь время сделать что-то суперсерьёзное, что не выгодно с точки зрения экономики, но используя навыки, которые мы приобрели в ранней молодости».

В настоящий момент планов завершать проект нет, девушки работают над пятым эпизодом. С каждой серией ящерицы становятся немного более заинтересованными в том, что происходит вокруг них. В первой они не выходят за пределы крыши, во второй они на улице, в третьей до них доходят новости из внешнего мира, и в четвёртой они узнают о происходящих вокруг них страданиях.

Но реальный мир всегда на несколько дней впереди, несколько дней его уже носили как рубашку. Ящерицы ещё не пали жертвой греха. Они напоминают нам о том, какими невинными мы были.

0

0