Айваска, вызывающее рвоту галюциногенное варево, привлекает каждый год тысячи людей, включая бывших солдат, в укромные уголки джунглей, ставшие рынком лечения душевных болезней без лицензии и контроля.

Руди Гонсиор, бывший американский снайпер из спецподразделения, был похож на призрака, когда он прибыл в джунгли, чтобы узнать, сможет ли рвотная психоделическая бурда избавить его сознание от вреда, нанесённого годами боёв. Отречённо глядя стеклянными глазами, он говорил чуть громче шёпота и был намного тише остальных шести ветеранов, приехавших избавиться от болезненных воспоминаний о товарищах, павших на поле боя, мыслях о самоубийстве и шрамов, которые остаются в душе после убийств.

«Я ехал через континенты, чтобы попасть в джунгли и принять психоделики, – восхищённо сказал Гонсиор, который всю свою жизнь избегал наркотиков. – Я думаю, что это можно считать моментом «Аве Мария».

Они приехали на запад Коста-Рики попробовать айваску, субстанцию, которую люди в тропических лесах Амазонии поглощали веками. Некоторые общины туземцев уважают варево, содержащее галлюциноген Н-диметилтриптамин, сильное средство, поддерживающее их жизнерадостность и гармонию с природой. Место, которое американцы посещали в прошлом году, сильно отличалось от нынешнего, со сверкающим бассейном и длинным настилом, приютившим добротные коттеджи со сказочным видом на океан. Цены в одном из самых новых и дорогих заведений процветающего сектора альтернативной медицины варьируются от 3050 до 7075 долларов в неделю с человека.

До относительно недавнего времени только немногочисленные ботаники, хиппи и жаждущие просветления, проникали в мир амазонского шаманства, который миссионеры во время колонизации загнали в подполье на большинстве территории бассейна Амазонки, стремясь обратить группы туземцев в христианство. Но сегодня тысячи людей со всего мира каждый год совершают паломничество в более чем 140 центров айваски на территории латиноамериканских стран, где использование субстанции разрешено в ритуальных целях, или, как в Коста-Рике, не особо преследуется.

Помимо психоделических церемоний, которые зачастую истощают физически и эмоционально, организаторы площадок предлагают групповую терапию, занятия йогой, лечение искусством, кружки для медитации и тёплые цветочные ванны. В целом эти места стали нелицензированным и бесконтрольным рынком услуг по лечению душевных заболеваний для людей, ищущих альтернативу антидепрессантам и другим распространённым рецептурным средствам.

Тяга к психоделикам поднялась на фоне роста числа научных исследований, основанных на обнадёживающих данных, полученных в США и Европе с начала 1960-70-х годов. Большинство этих ранних исследований было прекращено после того, как психоактивные вещества стали вне закона в эру войны во Вьетнаме в качестве ответа на опасения из-за широкого употребления наркотиков в студенческих городках.

Употребление айваски может быть опасным, особенно во время приёма определённых лекарств, включая антидепрессанты и средства от гипертензии. Она также может привести к психотическим припадкам людей с серьёзными заболеваниями типа шизофрении. И хотя в некоторых местах установлены строгие правила и регламенты, разработанные в ходе консультаций с профессионалами в области медицины, бум айваски иногда эксплуатируется мошенниками и шарлатанами, что привлекло внимание к случаям сексуального насилия над беззащитными или инвалидами, включая происшествия в Перу.

«Вы должны признать, что в местах употребления айваски есть «элемент Дикого Запада», – сказал доктор Мэтью Джонсон, профессор психиатрии и поведенческой психологии в университете Джона Хопкинса, изучающий психоделики с 2004 года.

В лабораторных условиях, продолжил он, освобождение мозга может помочь пациентам вернуться к пережитой травме и создать новый взгляд. Таким образом медицинское сообщество, некогда настроенное крайне скептически к терапевтическому потенциалу психоделиков, приветствует «явно новую область медицины», добавил он. Но доктор Джонсон беспокоится, что места употребления психоделиков в целом могут быть не в состоянии определить людей, для которых приём средства может быть опасным. В самых крайних случаях люди пытались покончить с собой под действием психоделиков, или с ними случались припадки, требовавшие госпитализации. Тем не менее, растущая молва о лечении психоделиками, подогреваемая писателями, знаменитостями и влиятельными ведущими подкастов, выдвинули места типа лечебницы «Солтара», куда приехали ветераны, на первую линию в соревновании с традиционной медициной.

Мелисса Штангл, сооснователь «Солтары», заявляет, что ответственная работа центров айваски может посеять семена трансформации.

«Мы на пороге ввода психоактивных лекарств в основной поток системы здравоохранения, – сказала она. – Когда наука реально поймёт, как это эффективно для людей, которых не обслуживала нынешняя медицинская система, мы сможем стать союзниками».

Перед своей первой церемонии с айваской ветераны лично встретились с двумя перуанскими «маэстро», или лекарями из района Шипибо в Перу.

«Их сердца зачерствели, – сказал Теобальдо Охавано, помогающий проводить ночные церемонии вместе со своей женой, Мариной Синти. – Казалось, что они не могут испытать любовь или радость».

Годы общения с иностранцами в подобных местах с болью дали понять Синти почему эти ритуалы пользуются таким спросом.

«Люди в США и Европе очень разобщены, – сказала она.  – Друг с другом и с землёй».

Как и многие военные его поколения, говорит Гонсиор, он стал военным моряком чтобы отомстить за атаки 11 сентября, произошедшие, когда он был старшеклассником. В 2006 году, продолжил он, он отправился в западный Ирак, в свою первую из множества военных командировок. Он и его сослуживцы постоянно попадали в засады с мощными минами, в них стреляли снайперы, и 17 человек, служивших с ним, вернулись домой в пластиковых мешках.

Пережитое, говорит Гонсиор, сделало его беспощадным воином.

«Моей единственной целью было выжить, – говорит он. – Я сделал много вещей, которыми, по правде говоря, не горжусь».

Вместо облегчения от того, что он остался жив, он страдает от убийственного чувства вины.

«Это просто тупая удача, что меня не застрелили и я не взорвался, – говорит он. – Хотя по статистике сегодня я должен быть мёртвым или, по крайней мере, серьёзно ранен».

В 2007 Гонсиор поступил в спецподразделение, где он служил снайпером. Это заставило его чувствовать, что он вступил в «секту смерти».

«Последние 17 лет моей жизни моя работа так или иначе крутилась вокруг смерти, – говорит он. – С возрастом становится тяжелее».

Убийства стали обыденностью. Но одна жизнь, которую он забрал в 2012 году в Афганистане, преследует его годами. Во время обычной операции Гонсиор открыл огонь по мотоциклисту, посчитав его повстанцем. Вскоре он узнал, что убил афганского информатора, работавшего с его подразделением. Гонсиор сказал, что не позволял себе оплакивать его смерть как следует или справиться с виной в течение нескольких лет, после чего его охватила депрессия и начались вспышки ярости, которые иногда возникали из-за незначительных поступков его детей. Абстрактные мысли о самоубийстве со временем стали ужасно чёткими, говорит он. В госпитале ветеранов, куда он обратился за помощью в 35 лет, его заставляли принимать антидепрессанты. Он сказал, что отказался от них из-за побочных эффектов, которые наблюдал у других солдат. В прошлом году, услышав историю об айваске и психотравме по радио, он проникся идеей, что лечение глубоких ран требует обращения к их корням.

«Много эмоциональных обломков, остовов кораблей, которые типа там на дне», – сказал он.

Когда он и другие ветераны попали в затемнённый зал церемоний с сетками на окнах и конусообразной крышей, они уже подписали длинное соглашение об ответственности. В нём предупреждалось о «маловероятном психическом припадке», опасности употребления айваски одновременно с приёмом антидепрессантов, и что психоделические галлюцинации приводят некоторых людей к ухудшению «психического, физического и эмоционального состояния».

Одетые в традиционные одежды, перуанские маэстро напустили табачного дыма в освещённую свечами комнату, называемую малокой. Участники церемонии, сидящие на койках, расставленных по кругу, выходили вперёд, чтобы проглотить рюмку тёмно-коричневого густого варева, айваски.

Крис Сазерленд, 36-летний канадский солдат, который говорит, что недавно вышел в отставку по инвалидности из-за посттравматического стрессового синдрома, приехал после многих лет панических атак, запоев и периодов приёма антидепрессантов, которые оставили его с чувством, что «он больше не человек».

Дэвид Радбанд, бывший солдат британского спецподразделения, сказал, что приехал в джунгли в надежде заглушить злобу, которая заполнила всю его жизнь после того, как он оставил армию. Он говорит, что это стоило ему опеки над своими детьми, отправило его в тюрьму за нападение и дважды побуждало наложить на себя руки, один раз повеситься и один раз ударить себя ножом в живот.

«Я блокировал эмоции злостью, – сказал 34-хлетний Радбанд. – Я всё время возводил стену».

Джулиана Мерсер, 38 лет, ветеран военно-морских сил, говорит, что приобрела заболевание, называемое усталостью опекуна, после четырёх лет ухода за ранеными военнослужащими в Сан-Диего. Когда она попала в Афганистан в 2010 году, она, по её словам, испытывала парализующий страх каждый раз, когда видела, как молодые, здоровые морские пехотинцы уезжали с базы.

«Я просто отчаянно хотела защитить всех», – сказала она.

Тишина стояла в комнате, когда маэстро задули свечи, слышен был только нежный шелест волн с ближайшего пляжа. Но тишина длилась недолго.

Когда айваска начала действовать, перуанцы стали медленно ходить по комнате, напевая икарос, пронзительные песни, которые племя шипибо считает основой процесса исцеления. Иногда их ритм и модуляция могут действовать успокаивающе и усыпляюще, как колыбельная. Но высокие ноты и быстрые рулады могут восприниматься как насмешка или вызывать раздражение.

Когда церемонии достигают крещендо, в комнате зачастую появляется ощущение контролируемого столпотворения. Громкие приступы рвоты пронзают пение. Иногда из одного угла доносится плач, а из другого экстатический смех.

Когда наступает рассвет и действие айваски ослабевает, участники церемонии выбираются из комнаты. Они выглядят измождёнными и ошеломлёнными, а рациональный ум с трудом пытается вернуть себе контроль.

«Эти ощущения своего рода выбивают людей из их ментальной колеи, в которой они застряли, и помогают взглянуть на более широкий спектр возможностей», – говорит доктор Джонсон из университета Джона Хопкинса, одного из нескольких заведений, проводящих клинические испытания.

В отличие от антидепрессантов, которые глушат своим действием симптомы расстройства, психоделики производят впечатление турбонаддува для своего рода лечебного процесса, который происходит при психотерапии, добавил он. Но Джонсон и другие эксперты, которые ставят на психиатрическое будущее психоделиков, беспокоятся, что их будут использовать в джунглях и других местах без адекватного контроля.

«Возможность ошибки появляется из-за отсутствия адекватного медицинского сопровождения» в редких случаях, когда у людей проявляются серьёзные побочные эффекты, сказал Коллин Рейфф, психиатр из Нью-Йоркского университета.

Тем не менее, Джесси Гоулд, бывший военный егерь, который привёз ветеранов в Солтару, говорит, что польза от ощущений в джунглях перевешивает риски. Гоулд сказал, что он создал проект «Героические сердца», некоммерческую группу, которая собирает деньги на отправку ветеранов в психоделические уголки, после того как столкнулся с одним из бывших бойцов, оказавшимся на дне. После ухода из армии и недолгого путешествия, он получил хорошую работу в финансовом секторе. Когда он обратился за помощью в Управление по делам ветеранов в Тампе, где он жил, Гоулду порекомендовали принимать антидепрессанты, что его не впечатлило. В 2016 он ушёл с работы и забронировал место в одном из центров в Перу. Решение было абсолютно несвойственно 33-хлетнему Гоулду, строгому ветерану, который, по его словам, избегал наркотиков всю свою жизнь.

«Я рос в поколении, которое обучали сопротивляться наркотикам, – сказал он, имея в виду рекламную кампанию, которая началась в 1980-е. – Я полностью поддерживал движение «Просто скажи «нет».

Его первые церемонии были жёсткими, сказал Гоулд, называя их «открытой войной» на которой его вырвало 20 раз за ночь, и он чувствовал себя, как будто оказался «на краю здравого ума». Но в последующие месяцы, продолжил он, его депрессия смягчилась, его сковывающее социальное напряжение растаяло, а его колебания настроения, которые ощущались как «перетягивание каната в мозгу», прекратились.

«Как будто в моём мозгу полностью переложили проводку», – сказал Гоулд.

С тех пор Гоулд и его команда собрали более 250000 долларов на выплату «стипендий» на психоделические выезды для десятков ветеранов. Плюс они помогли движению декриминализировать психоделики заявлениями, которые опровергают стереотипы о торчках нью-эйджа.

«Люди моментально представляют образ хиппи, – говорит он. – Но благодаря моей деятельности много людей из абсолютно разных слоёв населения обычно прислушиваются».

Канадец Сазерленд сказал, что одна из церемоний была «самой ужасной ночью моей жизни, более страшной, чем любая битва, в которой я когда-либо был». Но вместе со всеми, говорит он, сеансы помогли ему преодолеть давний страх. «Я не социопат», – сказал он.

«Я всегда беспокоился, что я злой, но мне показали где лежит моё сострадание», – добавил Сазерленд.

Гонсиору, американскому снайперу, понравилось ощущение «окончательной капитуляции», которое было изнурительным, но снова привело его в сознание.

«У тебя так много ощущений, гамма которых от абсолютного ужаса до чистой радости», – сказал он. – Ты осознаёшь, что есть ещё один уровень понимания».

В последний день, когда Гонсиора пробило на стихи о Вселенной и связи всех живых существ, Гоулд не смог удержаться, чтобы не подколоть его.

«В каждом ветеране внутри хиппи», – сказал он.

+1

0